Пару недель назад мне попал в руки один музыкальный журнал. Помимо прочих статей обнаружил материал о прошедших нынешним летом концертах легендарной московской группы «Автограф», чья история началась еще в 1979 году. На сегодняшний день группа не имеет постоянного статуса, все ее участники занимаются различными делами – кто музыкой, кто коммерцией. Однако судьба одного из участников коллектива заинтересовала меня больше остальных. Я узнал, что Сергей Брутян, вокалист оригинального состава группы, на сегодняшний день является... адвокатом.
Мы созвонились и договорились о встрече с Сергеем Левоновичем в его офисе, расположенном в центре Москвы.
– Сергей Левонович, расскажите, с чего началась Ваша музыкальная карьера?
– Музыкой начал заниматься в 14 лет, когда впервые взял в руки гитару и у себя во дворе, недалеко от метро «Сокол», стал с ребятами подбирать на инструменте популярные в то время песни. С тех пор с музыкой не расставался. С 18 лет стал совершать первые выезды на юг, где в составе различных групп пел и играл на сцене «за еду и жилье». Денег нам никто не платил, но за питание и кров мы готовы были регулярно выступать перед публикой.
– Как Вы стали вокалистом «Автографа»?
– Это был результат все тех же «южных» выступлений. Летом 1979 года мы много играли в Алупке, Алуште, Гурзуфе, куда стекалась масса молодых рок-музыкантов. Приезжали и «Аракс», и «Високосное лето», и «Добровольное общество» и т. д. Тогда-то я и познакомился с Крисом Кельми, Алексеем «Уайтом» Беловым и другими музыкантами. Ребята побывали на нашем концерте и им очень понравилось то, что они увидели и услышали. Играли мы весьма тяжелую рок-музыку, в репертуаре присутствовали композиции «Deep Purple» и Хендрикса. После «прослушивания» меня пригласили на встречу с гитаристом Александром Ситковецким и остальными участниками будущей группы «Автограф». Осенью того же года мы приступили к репетициям, усердно готовились к Тбилисскому рок-фестивалю, который прошел в 1980 году. Первое место было отдано «Машине времени», а «Автограф» с «Аквариумом» поделили второе. С этого выступления начались официальные гастроли, мы стали профессиональными музыкантами, давали массу концертов, много записывали новой интересной музыки.
– В начале 80-х Вы покинули группу. В чем причина? Ведь у коллектива был успех, много интересной творческой работы?!
– В рамках одной только музыкальной деятельности мне стало немного тесно. Помимо записей и гастролей мне хотелось заниматься чем-то еще. Но плотный график выступлений не позволял отвлекаться ни на что, кроме «Автографа». Кроме того, я учился в аспирантуре и совместить рок-музыку и науку мне было очень тяжело. Требовалась напряженная работа по подготовке к этому. Конечно, успех «Автографа» внушал оптимизм, но я понимал, что гарантировать твердый заработок карьера музыканта не может. Я стоял перед крайне тяжелым выбором: остаться в группе или уйти. В 1982 году все-таки принял это мучительное для себя решение – уйти из коллектива.
– Как коллеги отнеслись к Вашему поступку?
– Сначала разразился скандал. Но спустя какое-то время страсти улеглись, и мы решили все спорные вопросы. Поймите, музыканты, с которыми я играл в группе, были для меня близкими, надежными, верными друзьями. Мы и сейчас в замечательных отношениях. Я понимал, каким ударом для них станет мой уход. Тогда я предложил вариант: перед тем как покинуть группу окончательно, найду себе замену. Мы прослушали массу вокалистов, включая Алексея Глызина. Остановили выбор на совсем еще юном певце – Артуре Беркуте (ныне вокалист группы «Ария»). Мы поработали с Артуром, подготовили его к работе на сцене. Все остались довольны. Мы пожали друг другу руки и разошлись.
– С музыкой простились навсегда?
– Ни в коем случае! После ухода из группы записал сольный англоязычный альбом «Dreams Through The Years», который понравился многим критикам. В частности, Фил Коллинз поздравил меня с хорошей профессиональной работой. Я изначально задумывал альбом не для продажи, а что называется, «для души, для друзей». Так что тираж, в основном, разошелся по знакомым. Музыкой же продолжаю заниматься и по сей день. Играю на инструментах, пою, что-то записываю. Возможно, соберусь сделать еще один альбом.
– Летом состоялось грандиозное выступление оригинального состава «Автографа» в Москве. Как бывшие участники группы пришли к такому решению?
– Мне позвонил бас-гитарист «Автографа» Леонид Гуткин, с которым я до сих пор в близких дружеских отношениях, и сказал, что есть возможность организовать юбилейный концерт со всеми бывшими участниками коллектива. Я дал свое согласие. Планировались гастроли по России, а затем выступление в Санкт-Петербурге и финальное – в Москве. Естественно, в полноценный тур я поехать не смог по причине занятости, но поучаствовал в московском концерте.
– Какое было впечатление от концерта?
– Потрясающе! Выйдя на сцену, я понял, как мне не хватало все это время живых выступлений, контакта с публикой! Мы играли на отличной аппаратуре, с замечательным звуком, прекрасным светом, спецэффектами и сценическим оборудованием, перед полным залом «Олимпийского»! Некоторые критики даже сравнили наше выступление с концертом «Pink Floyd» в Москве!
– Оставив «Автограф», в 1982 году Вы сразу решили стать адвокатом?
– Нет. В ту пору я учился в Институте стран Азии и Африки. Мечтал о карьере дипломата. Очень хотелось заниматься общественной или политической деятельностью. Закончив аспирантуру, я перешел в Институт государства и права на научную работу, стал изучать конституционное право стран Востока. В должности научного сотрудника отработал 11 лет, много ездил в командировки за рубеж. В общей сложности почти 2 года прожил в Германии. За границей открывал для себя много нового и интересного, и, когда в России была в разгаре перестройка, решил, что надо заняться чем-то еще помимо одной науки. Я активно занялся изучением гражданского права, наиболее востребованного в то время в нашей стране.
В 1992 году перешел на работу в одну из крупнейших в Европе адвокатских фирм, где отработал юристом полгода. Сотрудники и клиенты в основном были англоговорящими, а я всегда больше тянулся к немецкому языку. Для меня практически нет разницы между русским и немецким языками. Кроме того, работая в фирме, я чувствовал себя маленьким винтиком в огромной сложной машине. Мне же хотелось больше индивидуальности. И, несмотря на солидную зарплату, я ушел из фирмы с твердым решением открыть собственное дело. Хотелось более творческой работы.
Так, в конце 1992 года я пришел в немецкое посольство в России и спросил, не ищет ли кто-либо из немецких адвокатов или юристов партнера для открытия бизнеса в России. Забавный факт: выходя из посольства, в фойе увидел приветливого вида мужчину, который ждал очереди, чтобы войти в кабинет после меня. Мы обменялись взглядами, кивнули друг другу и разошлись. Как позже оказалось, этот человек, зайдя в кабинет после меня, поинтересовался, нет ли на примете у посольства российского юриста, который бы хотел открыть совместный бизнес? Это был первый немецкий адвокат в России – Роберт Шульце. Так, в один день, в одно и то же время мы оказались в самом нужном для нас обоих месте. Через пару часов мы уже вместе обсуждали перспективы открытия совместной юридической консультативной фирмы. С того дня прошло уже более 13 лет, но мы до сих пор являемся партнерами, много и плодотворно вместе работаем. Несколько позже я приобрел статус адвоката, в котором нахожусь по сей день.
– Могли бы назвать некоторые отличительные черты Вашей фирмы?
– Во-первых, при небольшом штате сотрудников (у нас работает всего 10 человек, включая обслуживающий персонал), мы производим огромный объем работ, сопоставимый с деятельностью большой юридической консультации.
Во-вторых, особое внимание уделяется морально-этической стороне. Мы ведем себя крайне корректно и учтиво с нашими клиентами, но и не позволяем им вести себя развязано в отношении нас. Не так давно самолично выставил за дверь респектабельного мужчину, который, зайдя в офис, ткнув меня пальцем в грудь, самоуверенно заявил: «Я обвиняюсь в изнасиловании восьмилетнего мальчика, а ты, адвокат, будешь меня защищать».
– Можете ли Вы дать сравнительную оценку российского и западноевропейского адвоката?
– В условиях специфики российской судебной системы и, во многом, в целом российской жизни адвокатская деятельность в судах в известной мере начинает утрачивать творческий потенциал, который у каждого адвоката в любой стране мира должен непременно присутствовать. Выйти в суд и благодаря своим речевым способностям, актерскому мастерству, знаниям и опыту убедить других участников процесса в своей правоте – вот цель и задача адвоката. В наших же условиях это очень непросто.
Другое дело – судебные процессы в странах Европы, скажем, в Германии, Швеции или Швейцарии, где мне неоднократно доводилось принимать участие в судебных заседаниях. Знаете, получал от этого огромное удовольствие: спокойная, миролюбивая обстановка. Ваше выступление никто не перебьет, вас обязательно выслушают от начала и до конца, объективно изучат все представленные материалы и доказательства. Судьи внимательны, почтительны, приветливы. Не припомню случаев, что б судья повысил голос или высказался в адрес кого-либо из участников процесса в унизительной форме. В такой ситуации и адвокат чувствует себя совсем иначе. Он более раскрепощен, раскован, уверен в себе. Это создает прекрасную обстановку для работы.
Что касается сравнения уровня российских и европейских адвокатов, то, на мой взгляд, это пока не в нашу пользу. Причина во многих факторах, и одним из основных является уровень юридического образования. Выпускник российского юридического вуза все еще на порядок слабее своего европейского сверстника, закончившего колледж. Хотя за последние годы эта ситуация медленно, но неуклонно меняется.
Помню, как мы набирали в нашу только созданную фирму юристов в начале 90-х. Опытных профессионалов вообще не было. Мы отбирали людей, всего лишь способных к самообразованию и со стремлением к знаниям и напряженному труду. Всему учились на практике. Но не могу не отметить, что работа над собой всегда дает результат. Знаю многих молодых московских адвокатов, уровень знаний и опыт которых ставит их в один ранг с маститыми профессионалами, которых и на Западе не так много.
– У Вас очень плотный рабочий график. В свободное время чем любите заняться, если таковое остается?
– На досуг, действительно, времени весьма мало. Но стараюсь использовать его по максимуму. Конечно же, продолжаю музицировать. Играю на гитаре и фоно. Иногда что-то пишу: рассказы, небольшие литературные зарисовки. Как хобби – коллекционирую маленькие бронзовые фигурки. Будучи за границей, не могу отказать себе в удовольствии на хорошей машине прокатиться по ровному качественному шоссе. Автобаны Германии для этого подходят лучше всего. Обожаю скорость!
И, пожалуй, самое главное увлечение – общение с людьми. Ничто мне не приносит такого колоссального удовлетворения, как встречи, беседы, компании. Люблю большое скопление людей, пусть даже незнакомых. Видимо, это еще от моей рок-н-ролльной юности!
Одно из наибольших удовольствий доставляет мне общение с моим сыном Левоном, который в свои 18 лет демонстрирует свой недюжинный философский подход к жизни, глубокое понимание общественных и экономических процессов, сохраняя в себе при этом традиционные ценности внутренней человеческой духовности. Он так же, как и я, увлекается музыкой, будучи певцом рок-группы «Black Hall», и, следуя по моим стопам, учится на юриста.
Беседа подошла к концу. На прощанье Сергей Левонович подарил мне свой компакт-диск. С автографом...
В гостях у Сергея БРУТЯНА был Сергей ИРИНАРХОВ
05-10-2005 10:54:46
Адвокаты XXI века