Портреты. Виктор Михалин

Говорят, что музыка - это международный язык, и что из музыкантов получаются отличные послы мира и доброй воли. Виктор Михалин, безусловно, так думает. Барабанщик "Автографа", самой популярной российской рок-группы, получившей признание критиков, занят объяснением того, как музыка, особенно поп-музыка, может объединить Америку и Советский Союз. "Музыка говорит нам о том, что общение возможно, и что русские на самом деле ничем не отличаются от американцев", - говорит Михалин на удивительно хорошем английском. "Это отличный способ способствовать взаимопониманию между русским и американским народами".

Михалин и остальные участники "Автографа" недавно были в США, чтобы представиться американской рок-прессе и, надеюсь, заключить контракт с американской звукозаписывающей компанией. Первый альбом "Автографа" разошелся тиражом в шесть миллионов копий в России. Из-за их успеха группу пригласили представлять свою страну через спутник на концерте Live Aid в 1985 году. В прошлом году, благодаря гласности, группа выступила с Дуби Бразерс, Карлосом Сантаной, Джеймсом Тейлором и Бонни Райтт на историческом концерте 4 июля в Москве. А несколько месяцев назад "Автограф" записал восемь новых песен с американским продюсером Бобом Парром на престижной государственно студии в российской столице. "Мы считаем, что песни действительно хороши", - продолжает Михалин. "Теперь мы должны подождать, чтобы узнать, так ли думают американские звукозаписывающие компании".

Тем временем Михалин и остальные участники "Автографа" были заняты встречами с американскими музыкантами, брали интервью и немного осматривали достопримечательности. Я встретился с Михалиным, когда группа была в Нью-Йорке.

РС: Я надеюсь, что ваша поездка в Америку была полезной для вас и "Автографа".

ВМ: Это было просто здорово. Но, знаете, я не ожидал, что все будет так хорошо.

РС: Почему так?

ВМ: Потому что это первый раз, когда советская рок-группа приезжает в вашу страну. Мы и раньше выступали за границей; мы побывали во многих странах Европы. Но Америка другая. Мы знаем все о вашей музыке и вашей музыкальной культуре, а также о музыкальном бизнесе. Но все же, прежде чем мы приехали в Америку, у меня было несколько бессонных ночей. Я тоже нервничал и был взволнован.

РС: Я думаю, это понятно. В конце концов, вы в некотором смысле были ответственны за открытие новых возможностей. Первые настоящие впечатления Америки от русского рок-н-ролла пришли бы от вас и вашей группы.

ВМ: Да, это правда. Я тоже нервничал, потому что, как барабанщик, я находился под влиянием "ваших лучших барабанщиков". Я хотел играть хорошо всякий раз, когда мы выступали на концерте. Плюс, американский музыкальный рынок - самый большой в мире. Для каждого музыканта в мире очень важно преуспеть здесь.

РС: Вы выступали в нескольких здешних рок-клубах. Например, вы играли в The Roxy в Лос-Анджелесе и в Drums в Нью-Йорке. Как вы думаете, "Автограф" произвел благоприятное впечатление?

ВМ: Да, я надеюсь на это. Тур прошел просто великолепно. Все вокруг нас хорошо заботились о нас, и везде, где мы играли, мы чувствовали большую поддержку. Американская аудитория очень открыта и дружелюбна. На самом деле, я думаю, что американская аудитория - лучшая в мире.

РС: Вы упомянули, что на вас оказали влияние американские барабанщики. Возможно, есть один барабанщик, которым вы восхищаетесь больше всего?

ВМ: У вас здесь, в Америке, так много отличных барабанщиков. Очень трудно выбрать кого-то одного. Но американский барабанщик, с которым я больше всего хотел бы когда-нибудь встретиться, - это Стив Гэдд. Он универсальный барабанщик. Я начинал свою карьеру как джазовый музыкант. Я был участником крупнейшего оркестра звукозаписи в Москве. Для меня Стив Гэдд - лучший пример универсальной игры. Он может играть все — рок, джаз, джаз-рок. Для меня это очень важно. Это означает, что у него универсальная культура, и его опыт очень широк.

РС: Насколько я слышал, вы музыкант, окончивший консерваторию. Это правильно?

ВМ: Да, это правда. Я учился в консерватории в России.

РС: Где и как вы узнали о рок-н-ролле?

ВМ: Многое зависит от вашего интеллектуального уровня. Я учился в колледже на дирижера хора. Я много изучал классическую музыку. Я люблю классическую и камерную музыку. Но я не ожидал, что приду в рок-н-ролл. Однажды ко мне подошел Александр Ситковецкий [гитарист "Автографа"]. Он тоже учился в консерватории. Он попросил меня сыграть с ним рок-н-ролл, но я сказал "нет". Я сказал ему, что не верю в рок-н-ролл. Но он оставил мне кассету и попросил прослушать ее, а потом решить. Когда я проиграл ее, я понял, что рок-н-ролл может быть мощной музыкой и иметь мощное направление. Рок-н-ролл - это очень целостная музыка. Не такая, как джаз, который, я думаю, очень личный. Сначала мне было трудно. Я привык к джазу и классической музыке. Разница между исполнением джаза и рока очень велика.

РС: Мне сказали, что в прошлом году "Автограф" провел в разъездах 340 дней.

ВМ: Да, это верно. Мы выступаем столько, сколько можем. Иногда мы даем по два концерта в день. Но мы играем не так много, как американские группы. Мы играем около 15 минут на каждое выступление. Итак, если мы отыграем два концерта в день, у нас будет всего 30 минут на сцене.

РС: Как вы оцениваете свою роль барабанщика в "Автографе"? В чем, по-вашему, заключаются ваши обязанности?

ВМ: Я думаю, что самое важное для меня - сделать так, чтобы группе было комфортно. Остальные должны смотреть на меня как на дирижера. Все должно быть абсолютно ясно. Это требует другой энергии. Вам не всегда нравится то, что вы делаете. Но ты можешь наслаждаться тем, что остальные участники группы делают благодаря тебе. Ты помогаешь им. Ты дирижируешь ими. Но когда ты играешь соло, все по-другому; тогда ты должен быть очень креативным. Ты должен быть артистом.

РС: Как бы вы описали свой стиль игры на барабанах?

ВМ: Очень сложно описать себя. Мой стиль основан на том, что я прислушиваюсь к тому, что происходит вокруг меня. У барабанщика должен быть хороший слух. Я также слежу за тем, комфортно ли музыкантам, с которыми я играю. Мне нравятся барабанщики, которые держат своих слушателей в неведении, так что они не знают, чего от них ожидать. Стив Гэдд, я думаю, такой же. Я думаю, что Омар Хаким тоже такой. Барабанщики должны обладать индивидуальностью в своей игре. Неважно, какой техникой они владеют. В их игре на барабанах должна быть индивидуальность.

РС: У вас была возможность познакомиться со многими американскими барабанщиками во время вашего пребывания здесь?

ВМ: К сожалению, не с таким количеством, с каким мне хотелось бы встретиться. Но я познакомился с американскими барабанщиками и другими музыкантами в Москве во время концерта 4 июля прошлого года. Я также познакомился с Джеймсом Тейлором и его потрясающим басистом Ли Скларом. Это было очень захватывающе.

РС: Как вы думаете, есть большая разница между вашим подходом к рок-н-ролльной игре на барабанах и, скажем, среднестатистическим американским рок-барабанщиком?

ВМ: Да, есть различия. Во-первых, у вас есть такие школы, как Беркли. Вам не обязательно открывать для себя рок-н-ролл в одиночку. В России мы слушаем столько американской музыки, сколько можем, чтобы понять, что происходит. Но у нас нет таких школ, как Беркли. Однако сейчас вы можете изучать джаз в Советском Союзе. Я был преподавателем джаза. У меня было пять учеников, но я бросил это. Я не знал, как сказать своим ученикам, что, когда вы играете на барабанах, у вас должно быть хорошо с головой, так же, как и с руками.

РС: Насколько доступна американская музыка в России? Знакомы ли вы с последними новинками и альбомами?

ВМ: У нас есть самая свежая информация из Соединенных Штатов. Некоторые пластинки мы можем купить в наших магазинах. Но некоторые мы не можем. Например, у меня в багаже около 50 кассет и около десяти видеокассет, которые я могу взять с собой домой. Это похоже на обмен информацией. Сейчас у нас много музыкантов, которые путешествуют за границу. Они привозят с собой информацию и альбомы. Однако в наших магазинах очень легко купить джазовую музыку. У нас также теперь есть рок-пластинки от таких групп, как The Beatles и Rolling Stones, до Уитни Хьюстон. Как вы знаете, в нашей стране многое изменилось.

Фото Джерри Майера

РС: Я полагаю, вы имеете в виду гласность и ослабление напряженности в отношениях между США и Советским Союзом?

ВМ: Я думаю, да. Я думаю, что нашим двум странам следует больше сотрудничать. Нет никаких сомнений в том, что наши две страны - самые могущественные нации в мире. Нам должно быть хорошо вместе. Мы можем очень помочь друг другу.

РС: На что похожа рок-сцена в России?

ВМ: У нас не так, как в Соединенных Штатах. Мы играем на спортивных аренах, вмещающих пять или десять тысяч человек. Иногда мы играем и в клубах. Но там нечего пить и негде танцевать. Это просто стулья. Люди садятся и слушают музыку. Иногда это хорошо, потому что тогда нет проблем. Но иногда хочется увидеть более теплый прием. Всякий раз, когда мы выступаем в университетских городах, таких как Киев и Ленинград, нас всегда тепло встречают. Рок-концерт - большое событие в России.

РС: Можете ли вы получать дома журнал Modern Drummer? Вы когда-нибудь видели его номер?

ВМ: О, я знаком с этим, да. Но я получаю журнал только тогда, когда кто-то присылает мне копию, или когда я путешествую за границу.

РС: Не могли бы вы рассказать мне немного о вашей ударной установке?

ВМ: Ну, это деревянные барабаны, а не электронные. Я предпочитаю звучание деревянных барабанов электронному звучанию. В Америке меня поддерживает Remo drums. На них чрезвычайно удобно играть. Я могу поменять головку барабана за 30 секунд на наборе Remo. У меня есть тарелки Zildjian, которые я действительно люблю. В Советском Союзе у меня есть набор Yamaha, который мне тоже нравится. Этот комплект принадлежит правительству. Они не мои.

РС: Вам трудно достать запчасти для барабанов, на которых вы играете, когда вы находитесь в Советском Союзе?

ВМ: К счастью для меня, это не то, о чем я должен так сильно беспокоиться. Поскольку у меня нет собственной ударной установки, не мне покупать запчасти или оборудование для моих барабанов. Правительство заботится об этом, поскольку оно владеет установкой. И нет никаких проблем. Мой набор Yamaha великолепен. У меня есть две 24-дюймовых бочки, шесть томов, два напольных тома, 11 тарелок и пара хай-хэтов. Это огромный набор. И мой набор Remo очень похож на набор Yamaha. Но набор Remo был подарен мне. Моему правительству он не принадлежит.

РС: Каково мнение советского правительства о рок-н-ролле? Это отчетливо западная музыка, которая проникает в советскую культуру и, безусловно, влияет на ее молодежь. Обеспокоено ли правительство тем, что рок-н-ролл может стать слишком мощной культурной силой в Советском Союзе?

ВМ: В моей стране все меняется. Когда Горбачев пришел к власти, он начал менять ситуацию быстрее, чем раньше. И я думаю, что в будущем у нас должно получаться все лучше и лучше. Рок-н-ролл стал реальной силой в искусстве. Раньше такого никогда не было. Но рок-н-ролл прочно вошел в нашу культуру. Сейчас, например, у наших андеграундных групп есть возможность выступать везде. Это хорошая ситуация, потому что сейчас существует конкуренция между советскими рок-группами. И иногда, знаете ли, мы обнаруживаем, что андеграундные группы лучше, чем признанные группы. Некоторые группы находятся в андеграунде уже 15 лет. Но сейчас идет волна андеграундных групп, которые выходят и играют для молодежи.

РС: "Автограф" - первая чисто русская группа, выступающая в Америке, верно?

ВМ: Да, это правда. Мы первая группа, которая приехала сюда играть, попытаться заключить контракт со звукозаписывающей компанией и показать американцам, что мы тоже можем играть рок-н-ролл. Многие молодые люди в Америке даже не знают о советском рок-н-ролле. Возможно, пока мы здесь, мы сможем их чему-то научить. Мы также хотим разрушить стену, разделяющую наши две страны и культуры. Я не встретил ни одного человека в Америке, который негативно относился бы к России. Я был так удивлен. Я не знаю, как объяснить это чувство по-английски, но все, что я могу сказать, это то, что люди, которых я встретил, очень тепло отнеслись ко мне и другим участникам группы. Внезапно ты понимаешь, что все мы люди. Нам не из-за чего ссориться. Рок-н-ролл - хороший способ для молодых людей выразить чувства дружбы. Я думаю, что его сила очень велика.

РС: Что произойдет, если "Автограф" подпишет крупный контракт на запись с американским лейблом? Будет ли группе разрешено вернуться в США в будущем?

ВМ: Я думаю, это возможно, потому что это означает деньги. Если это означает реальные деньги для моей страны, то что в этом плохого?

РС: Многие американцы, возможно, услышали об "Автографе" из-за вашего нынешнего бурного тура по США и внимания средств массовой информации, которое вы получили в это время. Но я подозреваю, что немногие действительно знают, что такое "Автограф" в музыкальном плане. Можете ли вы определить рок-бренд "Автографа"?

ВМ: [смеется] Это сложный вопрос.

РС: Могли бы вы, скажем, сравнить свою группу с популярной американской или британской группой?

ВМ: Ну, у нас было так много разных мнений о том, как звучит наша музыка. Я думаю, мы дали 20 разных интервью американским газетам, и в каждом из них говорилось что-то свое о том, как звучит наша музыка. [смеется] Кто-то сравнил нас с Rush. Другой журналист сравнил нас с Genesis. Другой сказал, что мы звучим как Yes, а еще один сказал, что мы похожи на Cutting Crew.

РС: И какой автор был наиболее корректен, на ваш взгляд?

ВМ: Ну, раньше мы играли музыку, которая, как мне кажется, была очень близка к Genesis и Pink Floyd. Мы действительно играли много инструментальной музыки с очень небольшим количеством вокала. Но теперь наша музыка изменилась. Я думаю, можно сказать, что мы играем мелодичный хард-рок. Раньше это был прогрессивный рок, но не более того. Все это правда, хотя для меня моим любимым музыкантом всегда был Чик Кориа. И одним из моих любимых барабанщиков всегда был Ленни Уайт. Видите ли, мне всегда нравилась идея слияния джаза и рока. Вот почему мне очень нравится то, что сейчас делает Стинг. С ним замечательная группа музыкантов.

РС: Теперь, когда "Автограф", так сказать, растопил лед, как вы думаете, больше российских рок-групп приедет в Америку? Возможно ли это, с вашей точки зрения?

ВМ: Я думаю, что возможность довольно велика. Я знаю нескольких российских барабанщиков, которые хотели бы приехать в Америку и изучать перкуссию. Это как баскетбол. Наши большие баскетбольные команды постоянно приезжают сюда, чтобы тренироваться с американскими командами. Иногда они остаются в Америке на три месяца или дольше. И это помогает каждому играть. То же самое может быть верно и для музыкантов. Было бы здорово, если бы советские рок—музыканты могли приезжать сюда, в Америку, практиковаться и джемовать с американскими музыкантами - может быть, даже записываться с ними, кто знает? Я думаю, это было бы хорошо для советских рок-музыкантов, да и для американских тоже. Делиться идеями - это всегда хорошо, вы так не думаете?

РС: Действительно. Сколько альбомов "Автограф" доступно в Советском Союзе?

ВМ: Только один, потому что это все, что мы записали на данный момент. Этот альбом разошелся тиражом в шесть миллионов копий. Мы очень гордимся этим. Это достижение. Мы также выпустили два сингла. Ни одна советская рок-группа не продала больше пластинок, чем "Автограф".

РС: Что вы приписываете огромному успеху вашей группы?

ВМ: Мы никогда не идем на компромисс. Я знаю, как барабанщик в группе, я всегда стараюсь играть как можно лучше. У меня высокие устремления. Как только барабанщик идет на компромисс, вся группа тоже должна идти на компромисс. И это нехорошо. Такие барабанщики, как Стив Гэдд и Ленни Уайт, никогда не идут на компромисс. Вот почему они зашли так далеко в своей музыке. В вашей стране так много музыкантов и так много барабанщиков. У вас есть журнал только для барабанщиков. Я был удивлен, узнав, сколько из них могут найти работу и зарабатывать на жизнь музыкой. Это фантастика. На самом деле, это одна из вещей, которая больше всего удивила меня в Америке. В Советском Союзе все по-другому.

РС: Посещали ли вы какие-нибудь барабанные клиники во время вашего визита сюда, в Штаты?

ВМ: Нет. Я не знаю, что вы подразумеваете под барабанной клиникой.

РС: Очень просто, это мероприятие, на котором барабанщики собираются вместе, чтобы поделиться идеями, узнать о новом оборудовании и тенденциях, а также послушать, как некоторые из наших самых престижных музыкантов рассказывают о технике, стиле и других проблемах барабанщиков.

ВМ: О, вау. Мне бы очень хотелось посетить такую клинику. Для меня это было бы потрясающе. Одна из моих целей — поиграть с как можно большим количеством музыкантов и узнать как можно больше о перкуссии, особенно о рок-перкуссии.

РС: Возможно, в следующий раз.

ВМ: Да, в следующий раз. Я думаю, следующий раз определенно будет.

Роберт Сантетли

Август 1988
Модерн Драммер, том 12, №8

Машинный перевод с английского