Возможно, не самый уместный текст для похмельного новогоднего утра, но эту печальную дату я не в состоянии изменить...

Ровно год назад не стало Криса Кельми, моего соавтора по «Ночному рандеву», большой песне, которая самым счастливым образом вычертила траекторию моей жизни на десятилетия вперед. Тогда у меня не было сил комментировать его уход. Но время лечит…

Группа Рок-Ателье была моей первой любовью. Разумеется, если говорить о русскоязычных командах. Да что там, я был их настоящий фанат, и в начале 80-х ходил к ним на каждое шоу, как на работу. Правда, по большей части, из-за одной единственной песни – «Я пел, когда летал» авторства Саши Смеяна, царствие ему небесное.

Конечно, в программе у Рок-ателье было еще с пол дюжины неслабых песен, но эта была нечто. Я вздохнуть боялся, пока она звучала. А знаете, сколько она длилась в концертной версии? Держитесь за стул – семь с половиной минут. Если уж совсем честно, я считаю ее лучшей во всем отечественном каталоге от Вертинского до Браво. Интересующиеся могут найти ее на YouTube.

Но к чему все эти мои фиоритуры? А к тому, что самое фантастическое в этой истории то, что спустя восемь лет тот самый фанат, не пропускавший ни одного концерта Рок-ателье, стал автором текста самого большого хита во всей дискографии группы. Мечты сбываются. Кто бы сомневался. А иначе, зачем всё это..?

Впервые лицом к лицу с Крисом я столкнулся весной 1988 года, на очередном фестивале московской рок-лаборатории. Он к тому времени уже ушел из Ленкома, но как сказали бы сейчас, сохранил права на бренд. Говоря человеческим языком, название группы осталось за ним, и по слухам он набирал новый состав и активно обновлял репертуар.

Крис стоял в фойе Дома культуры имени Курчатова, прислонившись к мраморной колонне, то и дело очесывал свои длинные кудри и о чем-то весело болтал с двумя длинноногими красотками. Улучив момент, когда те отошли попудрить носики, я предстал перед ним во всем блеске великолепной юношеской наглости и, не моргнув глазом, предложил стопку своих текстов. А что? Кудри у меня, пожалуй, тогда были подлиннее, чем у него. Ну а за тексты я вообще не беспокоился. Ясно же было, что мне только ветер соперник. А как может быть иначе в 26?

Крис позвонил на следующий день, мы встретились у него дома – благо, что были соседями – он тогда жил на Черняховского, а я на Балтийской, и пешего хода между нами было от силы минут пятнадцать. Сидя за полуразрушенным пианино, он сыграл мне два наброска. Один превратился в песню «Вниз по реке», которую течение времени уволокло в омут небытия, другая стала «Ночным рандеву». Но… не буду забегать вперед.

Итак, он сыграл мне две мелодии и оставил на кухне пить чай, а сам вернулся к инструменту, чтобы разучить какую-то песню с новым солистом группы. Когда Крис вернулся, у меня уже были готовы два куплета и припев «Ночного рандеву». Прошло от силы пол часа, но с песнями тогда я подолгу не церемонился, считая, что они пишутся или сразу, или никогда – на удивление трезвый взгляд для неопытного автора. Так, на чумазой кухне, в промежутке между двумя сдобными булочками, я написал огромный кусок сценария собственной жизни.

К тексту "Ночного рандеву" Крис поначалу отнесся без особого энтузиазма – песни про любовь, даже без упоминания этого слова, у рок-музыкантов считались моветоном – и тогда судьба сама ухватила его за шиворот стальной хваткой и неумолимо потащила в верном направлении. Уже осенью 88-го обе мои песни вышли на альбоме Рок-ателье «Мы знаем», и как Крис ни упирался, как ни пытался изменить неизбежное – а перед «Ночным рандеву» он снял пять (!) клипов на другие песни с альбома – верно люди говорят, чему быть, того не миновать. Звучит немного фаталистически, но там, на небе знают прикуп лучше нас.

Весной 89-го модный режиссер Вадим Коротков снял душераздирающий клип о жизни ночных бабочек, и уже летом, в один из вечеров, ужиная в сочинской гостинице «Жемчужина», я услышал «Ночное рандеву» 9 (!) раз в течение часа. Так громко приходит мирская слава. А уходит она на цыпочках, по-английски. Об этом чуть ниже.

Не могу сказать, что после той победы мы стали друзьями – признание странное, учитывая совместный мега-хит, а следом пару хитов помельче, два полностью и еще три частично написанных вместе альбома, и в качестве вишенки на торте – мою фотографию первым номером, как участника группы на альбоме 90-го года.

Крис досадовал, что мы с ним не получили в 90-м дипломы «Песни Года», но меня никогда не впечатляли мелкие неурядицы, к которым относится и так называемая несправедливость. Потому что, как уже было сказано, чему быть – того не миновать – ☺ дипломы за «Ночное рандеву» нам вручили спустя десять лет, на «Песне Года – 2000», как авторам одной из лучших песен уходящего века. И это единственный мой диплом из почти двух десятков в карьере, что не валяется, беспризорный, на антресолях.

Еще через десять лет, на гала-концерте конкурса «Новая волна» – 2009 в Юрмале, «Ночное рандеву» исполнил ВИА «Сливки общества» в неслабом составе: И. Николаев, Лайма, В. Меладзе, Н. Басков, Валерия, Л. Агутин, В. Пресняков, И. Крутой, Р. Паулс, К. Меладзе и Ингрид, отметив таким изящным способом ее 20-летие.

Но всё это случится много позже. А тогда… подозреваю, что после «Ночного рандеву» Крис стал относиться ко мне, как к талисману – с моим появлением совпала не только удача, принесшая ему ощутимый материальный достаток, но и женитьба, и рождение сына. Кроме всего прочего, у нас полностью совпадали инициалы – ККА. Свалите всё это в одну кучу и, возможно, примерно поймете ход его мыслей. Он старался держать меня где-то неподалеку, но я ни в чьи свиты не вхожу. Я же московский, здесь «здравствуй» и «прощай» произносят почти без паузы…

Иногда при мне его называли «героем одной песни», и я ни разу не упустил возможности спросить, – а вы сами то написали хотя бы одну Такую? – Но, сказать по правде, в роли адвоката я ему точно не был нужен.

Может, я слишком много говорю об одной песне. Пусть и знаменитой. Но знаете, чем дороги песни людям моего поколения? Это вехи, свидетели их чувств. Сейчас песен не пишут. Только треки. Но это всего лишь еще одна фиоритура, заметка на полях…

Он обижался на мое нежелание участвовать в его увеселительных мероприятиях на Делегатской, но мне не нравились ни их дух, ни… наполнение. И чрезмерно доступные девушки мне не нравились тоже. Он стал жить жизнью героя своей главной песни, а для меня она была просто одной из масок. Поэтому несколько лет мы вообще не виделись.

Следующей нашей совместной остановкой стала футбольная команда артистов – пару сезонов в середине 90-х я ездил с ними на выездные выставочные матчи, в которых, благодаря исключительно деликатному обращению с мячом и мягким, точным движениям, Крис был на поле одним из лучших.

Подозреваю, природа его кошачьей грации в теннисном прошлом. Да и в целом, понимание игры у него было на высоте. Из звезд его калибра на этом уровне играл только Сергей Беликов. Но его в команде не особо любили из-за того, что он постоянно «пихал» партнерам за ошибки, а Крис был улыбчивый молчун. Таким я его и запомнил.

А как же его постоянные скандалы? Глупо отрицать, влипать в истории он был мастер. Но лично я от него ничего плохого не видел, а по нынешним временам это почти номинация на Нобелевскую премию мира. И если я не стал его адвокатом, то уж прокурором в этом деле точно не буду.

В 2000-х у нас случился разлад – он ухитрился продать исполнительские права на «Ночное рандеву» одному известному ди-джею, не только не поставив меня в известность, но и полностью прикарманив гонорар. Сколько раз он проделывал этот трюк в последующие годы, не сосчитать. Каждый раз это заканчивалось одним и тем же – издательство, которое следит за моими правами, все равно отгрызало мою долю, но Криса это не останавливало. И через пол года – максимум год все повторялось.

В какой-то момент я перестал обращать на эту ерунду внимание, относясь к ней, как к дурацкому анекдоту. Все это было вполне объяснимо – популярность его к тому времени приблизилась к нулевой отметке, концертов практически не было, а привычка жить красиво осталась прежней. Ну, и симпатичных девчонок он старался не пропускать. Что тут скажешь, плейбои на пенсию не выходят.

Он по инерции пытался еще с кем-то писать песни, вел бесконечные переговоры о реюнионе Рок-ателье, каких-то юбилейных концертах, но всё это было обречено.

В конце нулевых я полностью прекратил общение с шоу-бизнесом, сосредоточившись на театральных проектах, и поводов для общения у нас не осталось вовсе, если не считать взаимных поздравлений в дни рождения и на новый год.

Вечером 1 января 2019 года я набрал его номер, но никто по нему мне уже не ответил…

Карен Кавалерян

1 января 2020
Facebook