Хотят ли русские рок-н-ролла?

Если учесть, что этот вопрос задан во второй половине января 2005 года, то ответ на него будет совершенно однозначный: не хотят.
А почему, собственно, не хотят? Вспомним умное высказывание, авторство которого от частого употребления уже совершенно забылось: "Рок-н-ролл - это приключение". Так как же при всей популярности в современной России журналов "про светскую жизнь", то есть про чужие невеликие приключения - адресованные тем, у кого собственных приключений в жизни то ли вообще нет, то ли маловато - рок-музыка настолько непопулярна в России? Ведь никто из меломанских кругов не будет спорить с тем, что хороший рок-концерт (и вовсе не обязательно хэви-металлический), сыгранный с изрядной энергетикой настоящими мастерами своего дела - настоящий родник адреналина и положительных эмоций. Значит...
Ничего это не значит. Рок-музыки в стране России не хотят именно потому, что она в нашей стране не интегрирована в повседневную жизнь ее гражданина, как минимум - молодого гражданина. Да и под рок-музыкой у нас подразумевается нечто иное, нежели во всем мире. Удивительно, но так было не всегда...

Before the storm

Трудно и почти невозможно поверить человеку, родившемуся позже 1965 года, что в России когда-то не существовало такого понятия, как дискотека. Ибо на танцах, куда, в зависимости от исполнявшегося на них песенного материала, хаживали граждане обоих полов и всех возрастов и вкусов, до ноября 1980-го по всем просторам тогдашнего СССР играли исключительно живые музыканты.
И, если говорить честно, эти люди с электрогитарами "Урал", Musima и Lead Star и барабанами "Энгельс" и Tocton были не просто живыми патефонами. Во всяком случае, где-то до середины 70-х, когда магнитофонные катушечные записи с фирменных грампластинок "пошли в народ", самодеятельные музыканты выполняли важную функцию рок-культпросвета, донося до ушей публики актуальные иностранные рок-хиты.
Именно иностранные! Сейчас, на фоне поддерживаемого СМИ разгула местного говнорока и попсы в духе "Фабрики звезд", опять же невозможно представить, что публика, посещавшая танцплощадки или вечера в школах и институтах, из отечественной музыки желала слушать лишь "Машину времени" (а особенно продвинутые - "Високосное лето"), и отрываться под ее песни до упаду. Официальная эстрада не вызывала никаких положительных эмоций у слушателя (хотя если вспомнить некоторые песни, скажем, "Самоцветов" середины 70-х с их содранной с иностранных оригиналов аранжировкой, то окажется, что они были вовсе не плохи) именно ввиду своей официальной разрешенности. Вспоминаю, какому суровому остракизму подвергся один мой одноклассник, когда в 1977 году он осмелился публично сказать, что ему весьма понравилась новая пластинка "Веселых ребят"! За счет настойчивого магнитофонного и танцплощадочного ликбеза даже отъявленные хулиганы (а таких и в моей школе было немало) предпочитали слушать Nazareth и Slade (мы-то, высоколобые, тащились от Deep Purple, Uriah Heep, Yes и Genesis). Из отечественного, помимо "Машины времени", признавался еще Владимир Высоцкий (хотя многие кривились - "он хрипит"), а по поводу блатных песен (которые тогда встречались много реже даже записей Genesis), даже вышеупомянутые хулиганы отзывались так: "Это пусть слушают те, кто срок мотал и нары видел! Мы их слушать не будем!"
Итак, как ни парадоксально это покажется, но, невзирая на бурный застой, рок-музыка была инкорпорирована в повседневную жизнь молодого советского человека пусть и в гораздо меньшей мере, чем в западном мире 70-х, но она не воспринималась той же молодой публикой как нечто удивительное и асоциальное. Да, в СССР не издавались даже пластинки The Beatles (а фирменные LP, благодаря своей запредельно высокой по тем временам цене и крайней ограниченности по количеству завозимых экземпляров, были доступны лишь отдельным жителям двух столиц да портовых городов) - но само имя The Beatles было известно каждому 17-летнему: не то, что сейчас. За счет постоянной перезаписи "у друзей и знакомых" записи западных рок-звезд крутились на магнитофонах всей страны, от Бреста до Владивостока.
А озвучивание танцев именно живыми рок-группами имело еще одно весьма положительное следствие, придававшее нашей действительности некоторое эфемерное сходство с Западом. Да, группы как единые коллективы очень редко становились звездами государственного масштаба (хотя пример той же "Машины времени" был у всех перед глазами), но ничто не мешало ловким "художественным руководителям" (читай - менеджерам) из концертных филармоний выкрадывать в свои профессиональные коллективы самых лучших певцов и инструменталистов, замеченных ими на танцплощадках. Именно таким образом попали на профессиональную сцену все музыканты групп "Динамик" (Владимир Кузьмин & Co) и "Аракс", певец Сергей Беликов, лучшая ритм-секция СССР Юрий Рыжов - Сергей Китаев и многие, многие другие. За счет интереса публики к живым формам музицирования (а иные тогда и не предполагались) профессиональные коллективы ездили в постоянные турне "от Тихого океана до болот Белоруссии" с графиком до 30-40 (!) выступлений в месяц, радовали публику и зарабатывали до 900 руб. в месяц на нос (при тогдашнем окладе ведущего инженера 180 руб.). Причем, будучи выдернутыми из опытной самодеятельности, большинство музыкантов (а уж инструменталисты - так и все) демонстрировали на сцене высокий класс владения инструментами.
Но вечно так продолжаться не могло: к началу 1978 развитие рок-н-ролла в России естественным путем стало причинять известное беспокойство власть предержащим. Очевидно, что где-то наверху было решено принять меры. И меры были приняты.

1978: Мы любим диско!

Итак, власть обратила внимание на меломанские увлечения своих молодых подданных. Впрочем, как и водится, она не собиралась раскрывать свои намерения: я очень хорошо помню самую первую публикацию "о проблемах молодежной музыки" в "Комсомольской Правде" в марте 1978-го. Удивительно, но в той статье не было ни слова о том, что с поп- и рок-музыкой необходимо бороться. Напротив, там отчего-то указывалось, что, мол, необходимо развивать сеть студий грамзаписи. Она, простите, и так была развита в масштабах всей страны - с нежностью вспоминаю точки в Сокольниках и в Зеленограде, где в 1978-1979 годах я делал записи Uriah Heep, Pink Floyd и Alan Parsons Project по 4 рубля за альбом (10 коп. за минуту звучания).
Но кто бы мог подумать, что первый, самый сильный удар по рок-н-роллу в России окажется нанесен бытовым магнитофоном с хорошим усилителем и стереосистемой и комплектом самодельной цветомузыки, мигающим в такт "новейшим модным записям" ABBA и Boney M? То есть всем тем, что до сегодняшнего дня носит у потребителя имя "дискотека"?
О том, что на растленном Западе существуют какие-то "дискотеки", широкому потребителю было известно еще с середины 70-х. Запретный плод сладок: всем мнилось, что дискотека - это нечто необыкновенное, и там, простите уж, "живет духовность" (приписывать "духовность" немногочисленным отечественным рок-исполнителям тогда еще никто не догадывался). Первые отечественные эксперименты по созданию дискотек были диковинными и сильно национальными: дискотека мыслилась как нечто в двух отделениях. В первом суровый ведущий рассказывал историю какой-либо популярной группы, сопровождая рассказ ее композициями (сам присутствовал в 1979-м на подобном мероприятии, посвященном Uriah Heep), а во втором публика отрывалась в танцах. Зачастую, впрочем, под тот же хард-рок и записи "Машины времени" (ибо до осени 1981-го дискотеки никто сверху не контролировал). Диско-бум на Западе оказался манной небесной для советских культурно-молодежных функционеров: наверху очень оперативно было понято, что танцы под живую музыку ведут к изрядному увеличению количества адреналина в молодом организме и, вероятно, к известным неприятным последствиям для советской власти (паранойяльная боязнь народного восстания была присуща ей всегда). Танцы же под магнитофон были безопасны, и расчет был сделан на то, что немного найдется идейно упертых личностей, подобных автору этих строк, которые поймут, что живая музыка и записанная - две большие разницы.
Я даже сейчас ничем не могу подтвердить свои подозрения, но мне кажется, что огромное количество винила ABBA и Boney M было вброшено в 1978-м на "черный рынок" вполне умышленно. Гипотеза подтверждается тем, что в те-то годы фирма "Мелодия" издала по лицензии три (!) альбома ABBA. Boney M тоже, впрочем, был издан на виниле. Была выпущена и пластинка каких-то местных умельцев (кажется, весной 1980-го) с названием "Мы любим "диско". (Любим, стало быть, по разрешению свыше.) Простите, но даже сейчас мало у кого возникает желание издать CD и поименовать его громко и гордо: "Мы любим рок".
Официальная поддержка дискотек не слишком напоминала всеобщую современную шумиху вокруг "Фабрики звезд" (мобильных телефонов еще просто не существовало, и торговать ими не надо было), но от постоянных упоминаний в "Комсомольской Правде" о том, что "диско-ритмы - это музыка, настраивающая советскую молодежь на трудовые свершения", уже подташнивало. К 1980-му олимпийскому триумф дискотек на 1/6 части земной суши состоялся: автор этих строк в последний раз в жизни плясал под живую группу (исполнявшую кавера Deep Purple и Rainbow) в родном МИЭТе примерно 15-20 ноября того же года. Дальше, простите, всем приходилось довольствоваться записями тех же ABBA и Boney M, а также всяческого невообразимого отстоя вроде Ottawan или никудышно записанного LP "Диско-альянс" рижского "Зодиака". Однако именно к концу 1980-го власть начала понимать, что она заехала с дискотеками несколько не туда: их принялись организовывать, и ими принялись руководить. Поначалу это руководство имело форму конкурсов, где ответственные товарищи настаивали на разбавлении "безыдейной" плясовой формы дискотеки какими-то нравоучительными рассказами не пойми о чем. Затем - в репертуар дискотек стал проталкиваться совсем уж отстойный материал. Дело в том, что к весне 1981-го стиль диско окончательно исчерпал себя в мировом масштабе, и в отечественных дискотеках стали появляться записи новейших героев нью-вэйва (Duran Duran и пр.). Тут уж высказались газеты: вся музыканты "новой волны" была объявлены "фашистскими и антисоветскими панк-приспешниками" - и вторжение стильных музперсонажей на территорию СССР не состоялось. Зато с осени того года в дискотеках зазвучали "популярные" (у кого???) итальянские артисты, очень понравившиеся как невзыскательным, но ушлым командирам дискотек, так и самой нетребовательной публике. Последствия этого итало-триумфа артистов, не шибко нужных и у себя на родине, страна Россия расхлебывает до сих пор...
Отечественный диско-бум каким-то непостижимым образом убедил жадную до модных новинок публику в том, что живая рок-группа на танцах - это как-то несовременно и плохо. Именно в расцвет диско-бума стала резко падать посещаемость настоящих живых концертов, и уже в 1982-1983 гг. московские концерты профессиональных рок-групп в залах вместимостью от 800 до 3 000 мест ходили слушать практически одни и те же личности. Подозреваю, что они делают это и до сих пор.
Говоря о диско-триумфе 1978-1980 гг., необходимо упомянуть еще одну очень важную деталь, а именно - вспомнить, кто же командовал теми первыми дискотеками. Вопреки заверениям не шибко умных юных журналистов о том, что все тогдашние руководители дискотек были чуть ли не идейными врагами советской власти, память народная хранит обратное: все руководители дискотек до 1982 года являлись немелкими комсомольскими боссами уровня той конторы, к которой была приписана данная дискотека. Работа в дискотеке рассматривалась как ответственная и почетная обязанность, и кого попало туда не брали. Простой пример: автор этих строк пытался податься сотрудничать в дискотеку МИЭТа в октябре 1980-го. Нет, сказали, не надобно нам людей с такими мерзкими музыкальными вкусами - ты хард-рок больно любишь! (Ну прям как в современных "модных и актуальных" журналах!) Также интересно вспомнить, что когда в 1983-м на дискотеки обрушился удар властей, связанный с прокруткой первых магнитофонных альбомов отечественных рок-групп нового поколения, никто из тех комсомольских боссов ими уже не командовал - весь удар пришелся на фанатиков музыкальной идеи, пребывавших в жизни в основном в инженерских должностях.
Наверное, те боссы ушли на повышение. Вот только комсомол в целом так и не получил свой Седьмой Орден за развал рок-движения в стране. А жаль - знали бы, с кого спрашивать.

Рок без танцев

Ну а что же рок-музыканты, профессионалы и любители? Так и сдались на милость магнитофона с цветомузыкой? Сдались, да не все: все-таки к началу 80-х в стране уже сложилась крепкая школа русскоязычного (именно русскоязычного, а не "русского") рока, да и фестиваль "Весенние ритмы. Тбилиси-80" открыл публике глаза на существование отечественного рок-феномена.
Кто ушел в филармонии, кто занялся записью собственных альбомов, а те, кто по положению сидел повыше ("Аракс", "Автограф" и "Рок-ателье") даже сподобились на проталкивание своих опусов через худсовет фирмы "Мелодия" - впрочем, безрезультатно. Как бы то ни было, но рок-процесс, хотя и очень вялый, в стране шел. Однако с очень изрядным исключением: живая музыка была изгнана с танцев везде, за исключением Эстонии и, отчасти, Латвии и Литвы. Следовательно, молодые рок-музыканты существовали в своеобразном вакууме: их творческая жизнь начиналась не с непосредственного контакта с публикой и осознания того, что в основе рок-музыки как коммуникативного искусства лежит обмен энергетическими сигналами на уровне рок-группа - слушательская аудитория. Первого опыта эти рокеры набирались не на танцах в клубах или школьных актовых залах, а на репетициях (где публики нет) или в огромных Дворцах спорта, где до публики - миллион миль в эмоциональном плане. Представления музыкантов о сценической энергетике и необходимом для ее реализации исполнительском мастерстве стали уходить на второй план, заменяясь мыслью о том, что "в отечественной песне текст важнее музыки". Антироковая кампания 1983-1985 годов еще более ухудшила положение: тысячи музыкантов сидели даже без репетиционных баз, записывая альбомы в домашних условиях и совершенно не давая концертов. При этом в голове у них свербила одна мысль: их группы запрещают именно из-за смелых текстов (тут официозная пресса перехитрила сама себя - она же постоянно рассказывала, какие The Beatles бунтари, и как они смело обличают капиталистический строй). Представление о том, что власть запрещает рок именно потому, что он не укладывался в прокрустово ложе "социалистических ценностей", у большинства музыкантов просто не укладывалось в голове. А в городе Ленинграде тем временем под зорким оком КГБ и "музыкального критика" с инициалами АК тем временем рос так называемый "рок-клуб", состоявший из весьма амбициозных личностей, едва умевших играть на инструментах, но жаждавших вселенской славы...
Впервые я столкнулся с "новой рок-школой" ранней весной 1982-го: однокурсник позвал ехать в общагу МИФИ на подпольный концерт лично мне неизвестных групп "Центр" и "Кино". Поехали. В грязноватом подвале ("клубе", как я полагал) сидело на лавках человек 80 и мрачно внимали заикающемуся ведущему в грязноватом свитере (это и был, как вы догадываетесь, АК). Ведущий объяснил, что "Центр" - это лучшая рок-группа страны (!) и вообще "надежда стиля". Надежда стиля заиграла... О боже мой!!! На сцене было полтора усилителя (почти не работающих), барабаны не были подзвучены вообще, а самая распоследняя и нетрезвая группа, услаждавшая слух автора на танцах в его родной школе №909 в 1978-1980 гг., по сравнению с "Центром" звучала как Yes или Deep Purple. Публика была недовольна: она мрачно метала бутылки из-под портвейна в господ музыкантов. Эта своего рода "открытая репетиция" закончилась преждевременно: перегорел очередной усилитель, и группа, боясь бутылочных увечий, удалилась со сцены. Засим на сцену вышли Виктор Цой и Алексей Рыбин ("Кино" тогда было дуэтом) и затянули "Восьмиклассницу" - и это было выдержать решительно невозможно...
Еще можно и нужно вспомнить выступление "Аквариума" 13 марта 1983-го, случившееся в районном "красном уголке", располагавшемся тогда в соседнем с моим доме. Ну и концерт: за вход на него мы отдали с приятелем бутылку портвейна "Кавказ", а Наш Рок-Гуру и Его Команда играли через какие-то бытовые колонки... Аппаратура, в общем-то, была ни при чем: когда на сцену вышли никому еще не известные "Странные игры", они со своей ска-программой произвели на меня впечатление очень толковой и крепкой в профессиональном смысле слова группы. А вот Гуру и Его Команда играли хуже школьной группы на репетиции, будучи к тому же изрядно пьяны: вспоминаю, как грязноватый и косивший под Дэвида Боуи Гуру в процессе исполнения последней песни (аххх!!! из репертуара Вертинского) натурально облевался прямо на сцене. Тоже мне, Сид Вишес выискался... И что, все это - рок-н-ролл? Нет, это - "протест против системы"!
Главным во всей этой новейшей рок-истории оказалось то, что группы "новой русской волны" вбили себе в голову представление о крайней актуальности и смелости собственных текстов - да так и живут с ним до сих пор. Впрочем, этих новичков совершенно не привечали ветераны как минимум московского рок-движения - "продавшиеся", как считалось уже тогда, самодеятельные группы вроде "Мозаики", "Прогресса" или "Полигона", относившиеся к "художественной самодеятельности" иных богатых заводов и НИИ и имевшие вполне пристойные комплекты концертной аппаратуры. Эти музыканты совершенно справедливо полагали, что юная поросль никогда не сможет обеспечить должный уровень сценической энергетики, и следовательно, не составит им никакой конкуренции при выходе на одну сцену. Аналогично пренебрежительно отзывались о "центрах" и "аквариумах" профессиональные филармонические рок-музыканты - кто ж предполагал, что всего через несколько лет борьба за сердца и умы слушателей будет выиграна не на концертных подмостках, но на страницах осмелевших по случаю перестройки газет и журналов...

"Русский рок" - дитя перестройки

Когда грянула перестройка, рок был объявлен "музыкой в законе". Что ж, резонно - держать далее заклепанным предохранительный клапан на паровом котле молодежных эмоций в такой проблемной стране, как СССР-1986, было просто рискованно. Да и немилосердно разворачивающаяся кампания "по борьбе с алкоголизмом" требовала хоть каких-то послаблений...
Но что было представлено "народу советскому" под заманчивой и буквально только что запретной вывеской "рок-музыка"? Определенно не то, что он уже мало-мальски привык слышать на концертах "Машины времени", "Автографа", "Диалога" и изредка гастролировавших в наших краях эстонских рок-составов. С первых же дней возникновения так называемой "Московской рок-лаборатории" группы именно этого сомнительного объединения вкупе с помоечными командами "Ленинградского рок-клуба" (а впоследствии - и в компании столь же ужасных "музыкантов" из Екатеринбурга, то есть из "Свердловского рок-клуба") были объявлены Единственными Настоящими Советскими Рок-Группами. У Кураторов новорожденного рок-движения было очень плохо с фантазией: с самого начала было объявлено, что основной отличительной чертой Советского Рока, как Музыки Перестройки, является примат слова над музыкой, а "искренности" - над техникой исполнения. Ну да, Кураторы действовали здесь по собственному рецепту: объявить The Beatles "борцами с буржуазным строем", а потом перенести этот шаблон на родную землю. Впрочем, я не согласен с бытующей версией стопроцентного рождения "русского рока" в результате некоего заговора КГБ: был бы полноразмерный заговор - Кураторы из КГБ не позабыли бы тогда снабдить все эти "рок-клубы" приличным концертным комплектом аппаратуры. Но вот что до осени 1985-го о личностях, ставших, скажем, во главе "Московской рок-лаборатории" не было известно никому из рок-кругов, знакомо мне не понаслышке.
Именно в момент зарождения "русского рока" в роли могильщиков настоящей рок-музыки и рок-культуры впервые в отечественной истории профигурировали так называемые "музыкальные обозреватели", общекультурный уровень которых был (да и остался) куда как ниже, чем даже у загадочных Кураторов. К тому же, как говорится, "на горизонте было чисто" - единственный достойный и разбирающийся в предмете своей профессии музжурналист доперестроечной эпохи Геннадий Головко был в феврале 1984-го изгнан из "МК" за публикацию первых отечественных рок- и поп-чартс. Прочие личности, вроде печально известного Юрия Филинова из "Комсомольской правды" (автора позорной антироковой статьи "Барбаросса рок-н-ролла", сентябрь 1983 г.), подозрений не вызывали - уже к осени 1986-го они развернулись на 180 градусов и из гонителей рока превратились в его наиглавнейших агитаторов. Оно и неудивительно - компетенция в области современной музыки у этих господ (простите, товарищей!) находилась на нуле: по всей видимости, информация, которой владели 99% из них, бралась из каких-нибудь комсомольско-методических брошюр. Вспоминается Михаил Садчиков из ленинградской газеты "Смена", до осени 1986-го превозносившего да небес общеизвестную группу "Земляне", а затем, не сменив, как говорится, строя фраз - только что гонимый "Аквариум". Примеров не счесть, и каждый архивариус-любитель насчитает не один десяток их... Поскольку "новейшая" информация в основном об истории родной страны и ее совсем недавно запрещенных культурных ценностях валилась на головы граждан просто мешками, то в этих головах - как музыкантских, так и слушательских - сложилась интересная логическая схема. Раз рок - это музыка перестройки, а вся перстройка сводится к широчайшему раскрытию информации о былых и современных тяготах жизни, то "рок-музыка" - это песни (не обязательно даже электрифицированные) об этих самых тяготах. Говоря кратко - песни о сталинских репрессиях (будто у нас в иные времена новейшей истории репрессий не было!), наличии бюрократов и отсутствии колбасы. Публика воспринимала такой новый "рок" с восторгом: как же, о запрещенном поют! Отсутствие навыков игры на инструментах слушателей не беспокоила: во-первых, за годы диско-бума публика успела позабыть о том, что такое живая рок-группа в действии (да и как-никак за шесть лет два поколения уже успели превратиться в активных потребителей официально разрешенной диско-музыки и разнообразных итальянцев), а упоминавшееся отчуждение профессиональных музыкантов от публики в энергетическом смысле на концертах в Дворцах спорта подталкивало их на усиление текстовой составляющей: текст подоходчивее музыки будет, особенно в условиях почти полной музыкальной безграмотности и тотального дурновкусия, насаждаемого и по сю пору радио и ТВ. (О подвижнической деятельности Олега Гробовникова в "Молодежном канале" на радио "Юность" - как-нибудь в следующий раз.)
Робкие попытки профессионалов противопоставить текстовому засилию вокальный и инструментальный класс исполнения сурово пресекались в первую очередь теми самыми "прогрессивно мыслящими" журналистами: вспоминаю, каких оценок в тогдашней прессе заслужили вполне пристойные фестивали "Панорама-86" и "Рок-панорама-87": какой ужас, на них выступало мало "злободневных групп"! Что в те годы писал о нормальной, в том числе зарубежной, рок-музыке обозреватель с инициалами АК, вообще удивительно схоже с уродскими текстами ненавистников хэви-метала. Кстати, и вошедший было в моду хэви-метал в значительной мере оказался дискредитирован "текстовой" политикой тогдашней сцены: так, "Ария", "Мастер" и "Черный кофе" воспринимались в те годы как остросоциальные, именно текстовые составы. Именно в те годы сложился незыблемый пантеон тех групп, при имени которых положено пасть ниц и сделать "ку", чем большинство журналистов и занимается до сих пор: "Аквариум", "Кино", "Звуки Му", "Алиса", "ДДТ" и, в меньшей степени, "Центр", "Вежливый отказ" и "Зоопарк". Стереотип русского рока сложился окончательно: практически не умеющие играть музыканты с плохими инструментами, не умеющие писать нормальных песен, но зато сочиняющие "социальные и злободневные тексты".

Enter Pops

К весне 1987-го непрерывная долбежка в раздухарившихся СМИ привела к интересному результату: как-то исподволь начало считаться, что рок-музыка бывает только отечественной. Вспоминаю, как тогдашние коллеги по НИИ всерьез воображали, что их молодой коллега (не понаслышке уже знакомый тогда с продукций Shrapnel Records) - фанат "Аквариума" и "Черного кофе". Но не эти представления были самым страшным. Хуже всего стало то, что именно в рок-музыке рядовой обыватель стал видеть один из главных источников всех своих бед.
Как так? А очень просто: когда в стране элементарно нечего жрать, любой предмет потребления "отоваривается" с боем (что стало совершенно общим местом даже в Москве уже на рубеже 1988-1989 гг.), а общество живет в условиях постоянного политического кризиса предчувствием гражданской войны, то усиленная, но безграмотная пропаганда местной "рок-музыки" в СМИ приводит к противоположным последствиям: ага, эти умники что-то болтают о роке?! Не хотят ли они отвлечь нас от того, что нам и нашим детям кушать нечего? Неудивительно, что приход на сцену первых отечественных поп-звезд новой формации - "Миража" и "Ласкового мая" - сопровождался таким триумфом, какой ни одному местному рокеру и не снился. Простые сахаринные песенки о простых радостях и горестях стали прообразом будущих телесериалов. Вообще-то успех этих и подобных исполнителей - продолжение того же диско-триумфа (полная концертная фонограмма) в смеси с возможностью полюбоваться на "гонимого" (бизнес-конкурентами) кумира. Именно тогда сложилась национальная модель концерта - 20 с лишним исполнителей, "поющих" под плюсовые фонограммы и предоставляющих запредельно радостной публике полюбоваться на себя, родных. Другие для этой цели ходят в зоопарк...
Если бы в те годы жизнь в стране была чуть полегче, а нормальным рокерам были бы открыты двери мелких клубов - мы бы не сокрушались сейчас по поводу отчуждения рок-н-ролла от рядового гражданина. Вот уж 15 с лишним лет прошло, а тот самый гражданин воспринимает рок как музыку опасную: все беды конца 80-х и начала 90-х теперь связаны в его сознании именно с разгулом местного "социального рока" и не менее "социального" кинематографа а-ля "Маленькая Вера".
Музыканты, хранившие в ту пору верность настоящей рок-музыке, а не кривым песням про бюрократов и колбасу, были в растерянности: что делать? Ставить себя в оппозицию к "новой попсе"? Но не упрекнут ли нас тогда в симпатии к коммунистам? Тем более, что ловкие деляги музыкального рынка, желающие поиметь лишнюю копейку, мешали в своих фонограммных шоу "Автограф" с Димой Маликовым. Не удивлен, что вконец дезориентированные рокеры первыми встали в оппозицию к новой власти, которая, кстати, ничего плохого им не сделала: вспоминаю, как на памятном тушинском побоище (сентябрь 1991) Жан Сагадеев из "Э.С.Т." уже пел со сцены: "Осенний ветер демократов качал..."

У разбитого корыта

Бессмысленно говорить о том, что рок-музыка в России сейчас пребывает в каком-то гонимом положении. Она пребывает в исторически сложившемся положении - рядовой гражданин относится к ней настороженно, опираясь на свой печальный исторический опыт, а журналист тяготеет к "светской жизни" тусовки, где еще до конца 90-х водились кое-какие доллары в помощь его гонорарам. Собственно, то же происходит во всем мире (пример - граждане Дании совсем непреклонного возраста знать не знают о какой-то там группе Royal Hunt), однако там никто не собирается кидать грязью в рок-музыку лишь по причине того, что она - явление неновое и в общем-то немодное.
Хорошо высказался пару лет назад по этому поводу экс-лидер "Автографа" Александр Ситковецкий: "В Америке все, как в России - сплошная Бритни Спирс по всем телеканалам. Только с одним маленьким "но": там ни один журналист не посмеет написать, что Led Zeppelin - говно, потому что это группа старая и молодежи неинтересная". Вот до тех пор, пока наши журналисты не перестанут писать о том, что рок - это говно для недоразвитых великовозрастных дебилов, а танцы под магнитофон не будут вытеснены живыми музыкантами хотя бы с пафосных корпоративных вечеринок, русские не будут хотеть рок-н-ролла. С вышеописанной историей приключений рок-н-ролла в России это неудивительно.

Всеволод Баронин

январь 2005
MusicaMustdie